«...Он был больше, чем ученый»

«Как нужен Юрий – индолог, санскритист, тибетолог и монголист, не только глубоко изучивший источники, но и владеющий языками – небывалое соединение, так нужное при возросшем значении Азии... Да, наша Родина пойдет по новым путям, вооруженная новым знаниемspan>».

Письмо Н.К. Рериха И.Э.Грабарю
от 2 апреля 1947 г.

Так случилось, что у нас, на Родине Юрия Николаевича Рериха, известно о нем не так уж и много в отличие от остальных членов замечательной семьи Рерихов – художника, ученого и путешественника Н.К. Рериха, философа и писателя Е.И. Рерих, художника и общественного деятеля С.Н. Рериха. Отчасти потому, что избранный им жизненный путь не был связан с публичностью, – занятия историей и филологией требовали углубленности и сосредоточенности, уединенности. Однако труды Юрия Николаевича Рериха по тибетологии, индологии и монголоведению, опубликованные в разных странах и на разных языках мира, уже давно считаются классикой ориенталистики, а его имя значится в списках почетных членов многочисленных научных обществ Европы, Азии и Америки. Этот человек, необычайно скромный и простой в общении, не только обладал разносторонними познаниями в самых различных областях – истории, археологии, литературе, этнографии, религии, культурологии, но и в совершенстве знал многие восточные и западные языки, общее число которых было более тридцати (!). Причем это были не только классические языки Европы и Востока, но и живые диалекты и наречия Индии и Тибета. Именно это обстоятельство позволяло ему свободно общаться с представителями азиатских народов, постигать их культурные традиции и добиваться в диалоге внутреннего понимания.

* * *

Юрий Николаевич Рерих родился 16 августа 1902 года в селе Окуловка Новгородской губернии. Его детские и юношеские годы прошли в Петербурге – городе с богатейшими культурными традициями, который в то время по праву считался крупнейшим центром мировой ориенталистики. Юрий и его младший брат Святослав, появившийся на свет в 1904 году, формировались под благотворным влиянием своей семьи, где царила атмосфера взаимопонимания, любви и общих духовных устремлений. «Моя матушка, – вспоминал годы спустя Святослав Николаевич Рерих, – которая <...> была замечательной женщиной, женой, матерью, очень мудро с самого начала руководила нашей жизнью, следила за нашими интересами, порывами и чувствами. Она никогда не настаивала ни на чем, никогда не старалась как-то нас убедить в чем-то, но она всегда ставила на нашем пути именно то, что нам было нужно. <...> Мой брат с самых ранних лет интересовался историей, поэтому она бережно собирала для него книги, которые бы ему помогли, были интересны, и вместе с ним ходила по музеям, учреждениям, которые могли как-то его направить... У меня рано пробудился интерес к естественным наукам. Я очень интересовался орнитологией, зоологией. Елена Ивановна доставала мне все нужные книги, которые только могла найти. Она покупала нам чучела птиц, собирала для нас коллекции насекомых, жуков... Она собирала для меня всевозможные уральские и другие камни. Таким образом, наш маленький мир был насыщен замечательными впечатлениями» [1]. Круг общения родителей был также необычайно интересен – в их петербургском доме бывали Александр Блок и Леонид Андреев, Михаил Врубель и Валентин Серов, Сергей Дягилев и Игорь Стравинский... Беседовали об искусстве, совместных творческих планах. В числе гостей были и известные востоковеды – Б.А.Тураев, Ф.И.Щербацкой, С.Ф.Ольденбург, А.Д.Руднев, В.В.Голубев, – встречи с которыми, надо полагать, сыграли не последнюю роль в становлении Юрия как личности и определили его будущие научные интересы. И, конечно же, нельзя игнорировать тот факт, что с середины 1900-х годов сам Николай Константинович Рерих все чаще и чаще обращается в своих литературных трудах и художественных произведениях к теме Востока, в частности Индии.

Интересно письмо Елены Ивановны Рерих от 1953 года, адресованное Валентине Леонидовне Дудко: «Вы спрашиваете, каковы мои сыновья? Могу сказать – с самого детства они были моей радостью и гордостью. Оба необыкновенно даровиты, талантливы, но каждый идет своим путем. Никогда не навязываю им моего пути. Они идут к той же цели в своем понимании, и мы сходимся на конечном предуказанном пути. Оба в силу даровитости – трудные. Оба большие труженики. В детстве я очень следила за их наклонностями, вкусами и чтением. Никогда не давала им читать пошлейшие рассказы для детского возраста. Любимым чтением их были книги, популярно изложенные профессорами по всем отраслям знания... Старший проявлял любовь к истории и к оловянным солдатикам. Он имел их тысячами. Страсть его к военному искусству осталась до сих пор. Стратегия – его конек. Между прочим, талант этот у него врожденный и он очень гордится своим предком фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Голенищевым-Кутузовым, героем войны 1812 года» [2].

В 1912 году Юрий Рерих поступает в частную гимназию К.И.Мая в Петербурге, где в свое время учился и Николай Константинович. Одной из его любимых дисциплин стала история. Сохранились его гимназические сочинения, которые наглядно демонстрируют глубокий подход мальчика к описываемым им событиям, его искреннюю заинтересованность предметом. Несмотря на то, что профессиональным живописцем стал только Святослав Николаевич, талант художника унаследовали от отца оба брата, о чем свидетельствует интереснейшая коллекция картин и рисунков, экспонируемая ныне в Центре-Музее имени Н.К. Рериха. Назовем некоторые из них: «В замке», «Венецианский пейзаж», «В парикмахерской», «Портрет Н.К. Рериха», «Скалы», «Подземное жилище», «Деревенский пейзаж», «Утес у озера». Все они были созданы, когда Юрию Рериху было всего 15-16 лет. Кстати, Е.И. Рерих в одном из своих писем приводит следующую любопытную подробность: «Любимыми книгами Юрия, когда ему было года два-полтора, были каталоги музеев и выставок» [3].

В 15 лет Юрий Рерих начал заниматься египтологией с Б.А.Тураевым и монгольским языком и историей монголов с А.Д.Рудневым – соседом Рерихов по даче в Финляндии.

В декабре 1916 года вся семья из-за болезни Николая Константиновича, страдавшего воспалением легких, поселилась в Сердоболе (совр. Сортавала). С конца 1918 года по март 1919-го Рерихи жили в Выборге, а затем переехали в Лондон. К этому времени у Юрия Николаевича окончательно сформировались его интересы, и он определил свою будущую специальность. В Лондоне он поступает на индоиранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете. Здесь он проучился всего год, но успехи его были столь значительны, что в качестве лучшего студента по санскриту он был представлен государственному секретарю по делам Индии, посетившему университет, а директор Школы, известный британский востоковед сэр Денисон Росс, продолжает интересоваться его учебой и после перевода в Гарвард.

В сентябре 1920 года семья Рерихов переехала в США, и Юрий Николаевич поступил на отделение индийской филологии Гарвардского университета. Письма этого периода, открывающие книгу, дают исчерпывающую картину становления молодого ученого. Его целеустремленность поражает: в 18 лет он уже сформировавшийся востоковед, у которого есть своя тема и свое направление в науке. 

В 1922 году Юрий Николаевич окончил Гарвардский университет со степенью бакалавра. В 1922-1923 годах он учился в Сорбонне в Школе восточных языков и одновременно на военном и юридическо-экономическом факультетах. Учителями Ю.Н. Рериха были выдающиеся востоковеды: Ж.Бако, П.Пеллио, С.Леви, А.Мейе, А.Масперо, В.Ф.Минорский. В 1923 году он получает ученую степень магистра индийской словесности.

8 мая 1923 года Елена Ивановна, Николай Константинович и Святослав Николаевич Рерихи выехали из США и 16 мая прибыли в Париж. Около пяти месяцев семья Рерихов провела в Европе, посетив Виши, Лион, Рим, Флоренцию, Болонью, Женеву. Так начался их путь на Восток. 17 ноября 1923 года все четверо Рерихов взошли на борт корабля «Македония» в Марселе и 2 декабря прибыли в Бомбей. Достигнув индийской земли, они посетили ее древние города и святилища – пещерные храмы Элефанты и Аджанты, Агру, Фаттехпур-Сикри, Джайпур, Бенарес – и после этого направились в Сикким, где пробыли больше года. Это была первая часть Центрально-Азиатской экспедиции. Для Юрия Николаевича открылись большие возможности в изучении живых диалектов и в усовершенствовании тибетского языка. Посещение буддийских монастырей и знакомство с древними манускриптами и произведениями искусства раскрыли перед ним богатство древней культуры. Это были места, которые в свое время посетил знаменитый венгерский ученый Чома де Кереш, создатель грамматики тибетского языка, по праву считающийся основоположником тибетской филологии.

Результатом путешествий Юрия Николаевича по Сиккиму явилась его блестящая монография «Тибетская живопись», изданная в Париже на английском языке в 1925 году и лишь на рубеже II и III тысячелетий увидевшая свет в России. Молодому ученому было тогда всего 23 года.

В марте 1925 года Елена Ивановна, Николай Константинович и Юрий Николаевич Рерихи приехали в Кашмир, где и началась настоящая подготовка к длительному путешествию. Юрий Николаевич возглавил все работы по приобретению оборудования, изготовлению и упаковке снаряжения, покупке животных для каравана и верховых лошадей для участников экспедиции. В письме В.А.Шибаеву от 26 июня 1925 года он сообщает: «Сейчас очень заняты составлением каравана. Лошади, палатки, ящики и т.д. Все это требует большого внимания» [4]. А в своей книге «По тропам Срединной Азии» приводит более детальный отчет, как проходила вся подготовительная работа: «Трудное и длительное путешествие в горы требует основательных приготовлений, каждая деталь его должна быть самым тщательным образом продумана... мастерам следовало дать самые подробные разъяснения. Для упаковки грузов пришлось заказать яхтаны, или деревянные ящики, обитые кожей, ибо металлические ящики менее надежны. Зная, что ожидает нас в горах, мы запаслись меховой одеждой и теплой обувью, не забывая о теплых спальных мешках. Палатки решено было шить из водонепроницаемой парусины на теплой подкладке, чтобы они могли выдержать сильные ветры в горах» [5].

В июне 1925 года караван экспедиции Н.К. Рериха отправился в путь. Началась основная часть знаменитой Центрально-Азиатской экспедиции, продолжавшаяся целых три года. Участники путешествия пересекли Индию, Китай, Монголию сначала с юга на север, а затем с севера на юг. На протяжении всей экспедиции Юрий Николаевич продолжал заботиться о снаряжении, обучал персонал военному делу. В его обязанности входила охрана каравана на всем пути следования и на привалах. Он был бессменным переводчиком во время переговоров с местными властями, монастырскими ламами и местным населением. Недаром спустя более полувека на маршруте экспедиции встречались люди, помнившие экспедицию и самого Юрия Николаевича. Во время путешествия он исследовал древние памятники тибетской культуры, собрал целую коллекцию предметов тибетского искусства, которая затем была размещена в специально отведенных для этого залах Музея Николая Рериха в Нью-Йорке. А также изучал встречавшиеся на склонах гор петроглифы, размышляя об истории тех мест, через которые шла экспедиция, и все это происходило в тяжелейших условиях походного быта.

26 мая 1928 года экспедиция, перейдя границу Тибета с Индией, направилась в Дарджилинг, где была официально расформирована, и в декабре того же года все семейство Рерихов переехало в живописную долину Кулу (Западные Гималаи), которая представляла собой уникальный уголок древнейшей культуры Индии. Здесь начался новый этап их жизни, и для Юрия Николаевича он был практически целиком связан с деятельностью Института Гималайских исследований «Урусвати» (что в переводе с санскрита означает «Свет утренней звезды»), основанного Н.К. Рерихом в Дарджилинге 24 июля 1928 года. Институт «Урусвати» был задуман как научно-исследовательское учреждение по комплексному изучению обширных территорий Азии, заселенных народностями, древнейшая культура которых оказала в свое время исключительное влияние на развитие мировой культуры, в первую очередь культуры европейских народов, несправедливо забывших, а подчас и сознательно искажавших предысторию своей цивилизации.

Чтобы укрепить положение нового исследовательского центра и установить связи с видными деятелями культуры и науки Николай Константинович и Юрий Николаевич Рерихи отправились в мае 1929 года в Нью-Йорк. Находясь в Америке, Юрий Николаевич использовал все возможности для проведения переговоров с научными учреждениями, учеными, финансовыми деятелями о совместной научной деятельности, публикациях, финансировании отдельных проектов. Другой целью поездки было открытие Музея Николая Рериха в новом высотном здании. Кроме Музея в нем должны были расположиться культурные организации, созданные Н.К. и Е.И. Рерихами еще в начале 1920-х годов (Мастер-Институт Объединенных Искусств, Corona Mundi, а также нью-йоркский офис «Урусвати»). Экспозицию Музея должны были составить картины Николая Константиновича (как написанные во время экспедиции, так и более ранние его произведения), работы Святослава Николаевича, а также коллекции книг, рукописей и предметов искусства, привезенные из Центрально-Азиатской экспедиции.

Юрий Николаевич активно включился в подготовку к открытию Музея. Он не только принимал участие в разработке его концепции, но и выполнял «черновую» работу: клеил обои, красил стены, помогал устанавливать витрины. Торжественное открытие Музея состоялось 17 октября 1929 года. В первые дни его работы количество посетителей достигало 5000 человек в день.

Несмотря на громадную организационную работу, которой приходилось уделять время практически ежедневно, Юрий Николаевич заканчивает свою книгу об экспедиции («По тропам Срединной Азии». Нью-Хейвен, 1931), организует лекционное турне по университетским городам США, а также публикуется в периодических изданиях. Он всеми силами стремится вернуться в Кулу, где можно будет заниматься любимым делом. «Я молюсь, чтобы поскорее вернуться в Кулу и продолжить настоящую научную работу в тиши гор» [6], – пишет он матери. И еще: «После того как я провел столько лет под открытым небом, мне кажется, что я пришел из другого мира, и обычная атмосфера современного города с его почти убийственной индустриализацией – что-то совершенно инородное» [7]. Но на пути этих стремлений встало Британское правительство, которое отказало Рерихам в визе на въезд в Индию. В качестве основного аргумента было выдвинуто посещение художником Советской России (состоявшееся в 1926 году во время Центрально-Азиатской экспедиции) и как следствие – обвинение в симпатии к большевистскому режиму и в шпионаже. «Бедные, не могут допустить, что мы совершенно не интересуемся их политикой, – с горькой иронией пишет разлученная со своей семьей Елена Ивановна, – ибо знаем космические сроки, которые уже не могут быть ни задержаны, ни остановлены» [8]. После долгих и мучительных проволочек 5 декабря 1930 года, при вмешательстве культурной общественности Европы и Америки, виза была все-таки получена. Однако вся семья Рерихов (включая и Елену Ивановну) находилась под пристальным наблюдением английской разведки до 1932 года включительно.

Вернувшись в Кулу, Юрий Николаевич с упоением включился в работу, взяв на себя обязанности директора Института, который под его умелым руководством очень скоро стал одним из крупнейших научных учреждений Индии. Институт сотрудничал со многими научными организациями Азии, Европы и Америки, обменивался публикациями с 285 университетами, музеями, институтами, библиотеками. В списке почетных советников по науке, членов-корреспондентов и постоянных сотрудников «Урусвати» значились такие светила мировой науки, как А.Эйнштейн, Р.Милликен, Л.Бройль, С.Гедин, С.И.Метальников, К.КЛозина-Лозинский, Дж.Бош.

Институт Гималайских исследований состоял из двух основных отделов – ботанического и этнолого-лингвистического. Большая группа сотрудников вместе с Юрием Николаевичем и Николаем Константиновичем занималась изучением истории, литературы, языков, философии народов, населявших громадную территорию в предгорьях Гималаев. Ежегодно совершались летние экспедиции в различные районы долины Кулу, в Лахул, Бешар, Кангру, Лахор, Ладак и в другие места. Была создана богатая библиотека, в которой древние манускрипты соседствовали с трудами крупнейших современных востоковедов. Юрий Николаевич внимательно следил за выходом в свет новых книг и поддерживал постоянные контакты с книгоиздателями США, Англии, Германии, Франции.

Кроме того, в Институте были собраны орнитологические, зоологические, ботанические коллекции, изучались проблемы космических лучей в высокогорных условиях. Были установлены тесные научные связи с Мичиганским университетом, Ботаническим садом Нью-Йорка, Гарвардским университетом, Национальным музеем естественной истории в Париже. Этим учреждениям были переданы гербарии местной флоры, орнитологические и зоологические коллекции.

Наряду с этой организационной работой, отнимавшей немало времени и сил, Юрий Николаевич ведет обширную научную деятельность. Под его руководством выходят периодические издания Института – ежегодный журнал «Урусвати» и серия «Tibetica», посвященная изучению тибетских древностей и родственных вопросов. Тогда же появляются такие его ценнейшие работы, как «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» (1930), «Проблемы тибетской археологии», «К изучению Калачакры» (1932), «Тибетский диалект Лахула». Тогда же он приступает к основному труду своей жизни – созданию тибетско-английского словаря с санскритскими параллелями. В письме голландскому издателю Э.Дж.Бриллю он дает следующую характеристику своему детищу:

«...Этот словарь тибетско-английский, он дает санскритские эквиваленты важных буддийских терминов, а также слова, заимствованные из китайского, монгольского, хинди, урду, персидского и других языков. <...> Словарь также включает слова разговорного и современного литературного языка, особое внимание уделено вежливым выражениям, не отраженным в существующих словарях этого языка. <...> Словарь содержит огромное количество новых слов, никогда ранее не записывавшихся. Я думал о добавлении к словарю и русского текста, что помогло бы его распространению в России, где тибетские исследования проводятся активно» [9]. Эта работа увидела свет уже после смерти Юрия Николаевича, благодаря стараниям его учеников, в частности Ю.М.Парфионовича.

Следует отметить, что тибетология всегда была любимым предметом научных исследований Юрия Николаевича: его интересовали равно как история буддизма в Тибете, так и этнография, искусство и литература этой малоисследованной, замкнутой страны. Сейчас трудно себе представить, как один человек успевал руководить многогранной деятельностью института и одновременно заниматься разработкой сложнейших проблем лингвистики и филологии, но сохранившиеся документы беспристрастно свидетельствуют, что это было именно так. За выдающиеся заслуги в области изучения языков, литературы, истории, этнографии, археологии Центральной и Южной Азии Ю.Н. Рерих был избран членом Королевского Азиатского Общества в Лондоне, Азиатского Общества в Бенгалии, Парижского географического общества, Американского археологического и этнографического обществ и многих других научных учреждений мира.

Николая Константиновича и Юрия Николаевича не оставляла в покое мысль, что во время Центрально-Азиатской экспедиции им не удалось посетить районы Внутренней Монголии, Маньчжурии и Китая. Поэтому, когда у Министерства земледелия США возникла идея об организации экспедиции в эти районы с целью изучения засухоустойчивых растений, Николай Константинович согласился ее возглавить, а Юрий Николаевич принял предложение стать его помощником и переводчиком. 3 февраля 1934 года они выехали из Кулу и с небольшой задержкой во Франции уже 14 марта прибыли в Нью-Йорк. Здесь они пробыли чуть больше месяца, посвятив основное время урегулированию финансовых и организационных вопросов с Министерством земледелия США.

22 апреля 1934 года они выехали из США в Японию, а затем отправились в Маньчжурию. Условия работы экспедиции были очень сложными из-за политической и военной обстановки в регионе, а также из-за противодействия двух членов экспедиции – американских ботаников, сотрудников Министерства земледелия, которые всячески срывали работу экспедиции и распространяли клеветнические заявления о ее руководителе.

Несмотря на этот откровенный саботаж, в результате работы экспедиции, продолжавшейся с мая 1934 года по сентябрь 1935-го, было собрано и отправлено в США около 2000 посылок с семенами засухоустойчивых растений. Кроме этого была проведена археологическая разведка исследуемого района, собран лингвистический и фольклорный материал, а также старинные медицинские манускрипты.

За этот период Юрием Николаевичем написано около полусотни писем. Возможно, их содержание покажется читателям не слишком интересным в событийном плане, однако они прекрасно характеризуют деловые качества человека, их писавшего. Перед нами – умелый руководитель: собранный, организованный, довольно жесткий, когда надо отстаивать свои позиции, и скрупулезный, когда речь идет о финансовых документах или отчетах по приобретению и ликвидации экспедиционного оборудования. Профессиональный подход ко всему, чем он занимался, поражает. Подобные отчеты скорее могли бы выйти из-под пера ботаника или бухгалтера, нежели историка и филолога. Благодаря бюрократам из Министерства земледелия США переписка по вопросам экспедиции продолжается даже после того, как отец и сын Рерихи в октябре 1935 года возвращаются в Кулу.

Его размышления о царящих в мире жестокости и насилии, присутствующие на страницах писем 1930-х годов, когда человечество находилось в преддверии второй мировой войны, вряд ли оставят читателей равнодушными. «Странно, что люди не задумываются о творимых ими разрушениях. Ведь “поднявший меч от меча и погибнет”, и мы видим в России, что многие творцы революции уже казнены тем же народом, именем которого восставали» [10].

«Живем в мире злобы и клеветы, и только на днях разыгралась невиданная газетная кампания, затрагивающая интересы целых стран. Мир содрогается от человеческих попыток разрушить основы своего же благосостояния. Трудно предвидеть, куда все это направляется. Наше дело в N[ew] Y[ork] только отражение мирового пожара, который раздувается безумцами» [11].

«Вы совершенно правы, отмечая печальные знаки времени, которые замечаются в Ваших краях. Это есть результат чрезмерного поклонения количеству денежных знаков. Денежный знак перестал быть просто символом обмена, а явился предметом вожделения. Теперь уже он не средство, а является сам по себе целью. И в этом несчастье нашего времени» [12].

В 1935–1939 годах Ю.Н. Рерих создает еще один фундаментальный труд – «История Средней Азии» (под понятием Средняя Азия Юрий Николаевич понимал обширное пространство от Кавказа на западе до Большого Хингана на востоке и от Гималаев на юге до Алтая на севере). Это исследование представляет собой культурно-исторический обзор важнейших государственных и культурных образований Евразии с древнейших времен и по XIV в. [13] 

Наступила вторая мировая война... Один за другим замолкают корреспонденты в Европе, а связь с Америкой становится очень ненадежной. Лишь радио остается самым оперативным источником информации. В этих условиях деятельность института «Урусвати» была законсервирована. В июле 1941 года после нападения Германии на Советский Союз Юрий Николаевич вместе со своим братом Святославом Николаевичем отправили письмо послу СССР в Лондоне Майскому И.М. с просьбой разрешить им вступить в ряды Красной Армии. По вполне понятным причинам письма этих лет отсутствуют.

В 1940-е годы ученый работает над очерками «Индология в России» [14], «Сказание о царе Гесэре из страны Линг» (1942) [15], «Происхождение монгольского алфавита» (1945), «Автор “Истории буддизма в Монголии”» (1946), «Тибетские заимствования в монгольском языке» (1946). Николай Константинович отдает должное знаниям и трудолюбию старшего сына:

«Юрий стремится к делу – ведь у него столько незаменимых знаний и способностей. Невозможно, чтобы они оставались без приложения. И не в одной восточной науке, но и в воинском деле и в исторической литературе он знает так много, а уж Родину как любит!» [16]

После ухода из жизни Николая Константиновича в декабре 1947 года Юрий Николаевич с Еленой Ивановной переехали в Дели, а затем в Кхандалу (местечко под Бомбеем). Там они провели почти целый год в надежде получить долгожданные визы из СССР. Но их надежды не оправдались, и в феврале 1949 года они отправились в северо-восточную часть Индии в Калимпонг. Это был небольшой курортный городок с прекрасным климатом, который к тому же являлся важным центром по изучению Тибета.

Сразу же по приезде в Калимпонг Юрий Николаевич активно взялся за организацию Индо-тибетского исследовательского института. Он организовал курсы по изучению китайского и тибетского языков, привлекая к преподавательской работе в первую очередь самих носителей языка, регулярно ездил в Калькутту, где находились крупнейший центр по изучению буддизма «Общество Махабодхи» и Азиатское Общество. В числе его близких друзей в те годы были такие светила индийской науки, как Рахул Санкритьяян, доктор Н.П.Чакраварти, профессоры Рам Рахул, Сунити Кумар Чаттерджи и А.С.Альтекар. К тому времени и сам Юрий Николаевич – уже всемирно признанный авторитет в области лингвистики и филологии, философии, археологии и искусствоведения. Его имя знают не только в Индии, но и в Европе и Америке. Немало исследователей стремятся приехать к Юрию Николаевичу, чтобы познакомиться с ним и стать его учениками.

В письмах Елены Ивановны Рерих того времени мы встречаем высокую оценку деятельности сына:

«Юрий много работает и говорит по-тибетски лучше многих самих тибетцев, продвинулся и в знании монгольского и не забывает свой санскрит. Практика ему здесь неплохая. Он пользуется большим авторитетом среди населения за свою ученость и за замечательную мудрость» [17].

Одновременно с педагогической деятельностью Юрий Николаевич продолжает заниматься и исследованием памятников культуры, работая над статьями по вопросам филологии, истории буддизма и культурного наследия Азии. В 1949 году в Калькутте вышел в свет первый том фундаментального трактата по истории тибетского буддизма выдающегося историка Гой-лоцзавы Шоннупэла (1392-1481) под названием «Голубые Анналы». Его блестящий перевод с тибетского на английский был осуществлен Ю.Н. Рерихом [18]. Работает Ю.Н. Рерих и над переводом с тибетского «Жизнеописания Дхармасвамина» (монаха-пилигрима) – эта работа увидела свет в 1959 году при содействии известного индийского ученого, профессора А.С.Альтекара.

Однако вопрос о возвращении в Россию остается для Юрия Николаевича одним из самых насущных. «Как Вам известно, нами было сделано соответствующее заявление от имени матери моей, Елены Ивановны, двух воспитанниц, сестер Богдановых, и моего в феврале 1949 г., – делится он с З.Г.Фосдик в 1952 году. – С тех пор мы ежегодно запрашивали лично, письменно и телеграфно (с оплаченным ответом), о судьбе нашего заявления, но по сей день ответа не получили, хотя нас и заверяли в благожелательном отношении. Наши устремления остались прежними, и я думаю излишне писать о нашей постоянной готовности приложить свои силы и знания. Вы знаете, что я не узкий специалист, а многолетнее всестороннее изучение Среднего и Дальнего Востока, казалось мне, позволяло надеяться на благоприятный ответ» [19]. В декабре 1953 года Юрий Николаевич дважды встретился в Дели с советником посольства Баласановым, который обещал расследовать дело, но обещание это осталось невыполненным. Параллельно предпринимались шаги в Москве – через Т.Г.Рерих (жену архитектора Б.К.Рериха, брата Николая Константиновича), а после ее смерти – через известного врача-гомеопата С.А.Мухина, собирателя картин Николая Константиновича. Однако все письма и прошения в адрес правительства остались без ответа. Не помогла и Академия художеств.

5 октября 1955 года уходит из жизни Елена Ивановна Рерих. Для Юрия Николаевича, долгие годы жившего вместе с матерью, это был тяжелый удар. В своем письме от 24 октября 1955 г., адресованном ближайшей сотруднице и ученице Е.И. Рерих – З.Г.Фосдик, он описывает последние дни ее жизни в Калимпонге, высказанные ею перед уходом пожелания и саму церемонию прощания. Каждая строка этого письма излучает глубокую скорбь и горечь утраты, однако в нем присутствуют и торжественные ноты: «...Будем неутомимо трудиться на Указанном Пути». Стоит ли говорить о том, что вся последующая жизнь Юрия Николаевича Рериха явилась воплощением в жизнь этого завета. Он был единственным из семьи Рерихов, кому удалось вернуться на Родину и поработать на благо «Страны Лучшей» (так называла Россию Елена Ивановна), хотя отпущено ему было не так уж много...

Это произошло в августе 1957 года благодаря личному вмешательству Н.С.Хрущева, с которым Ю.Н. Рериху удалось переговорить во время визита правительственной делегации СССР в Индию.

Приехав в Москву, Юрий Николаевич сразу же начал работу в Институте востоковедения АН СССР в качестве старшего научного сотрудника сектора истории и философии отдела Индии и Пакистана. Ему присвоили звание профессора филологических наук, а через год, в октябре 1958 года, утвердили на должность заведующего сектором философии и истории религии. Большинство чиновников от науки имели весьма отдаленное представление о его трудах и о его месте в мировой науке, к тому же многосторонние знания, прекрасное владение языками и потрясающая работоспособность нового коллеги служили причиной зависти и интриг. «Зачем Вы сюда приехали?» – не раз слышал он из уст заместителя директора Института. Однако Юрий Николаевич не унывал. У него просто не было на это времени.

За два с половиной года работы в Москве он сумел сделать то, на что у других ученых ушла бы целая жизнь: возродить школу российского востоковедения (ее достижения в России были очень значительны, но в 1930-1940 годах в силу известных событий наука потеряла многих выдающихся ученых). Он создал отечественную школу тибетологии, впервые в советской России начал преподавание санскрита, заложил фундамент новой науки – номадистики (изучение кочевых племен), а также воспитал немало учеников. Сегодня это выдающиеся ученые, работающие не только в России, но и в Европе и Америке. Юрий Николаевич возобновил знаменитую серию «Bibliotheca Buddhica», основанную выдающимся русским востоковедом С.Ф.Ольденбургом в 1897 году и посвященную буддийской философии, религии и искусству, выступив в качестве научного редактора книги А.И.Вострикова «Тибетская историческая литература» и книги «Дхаммапада» (сборник изречений Будды), переведенной с пали В.Н.Топоровым. Он включился в подготовку к XXV Международному конгрессу востоковедов, участвовал в работе комитета по проекту ЮНЕСКО «Восток-Запад», руководил аспирантами, оппонировал на защите диссертаций, был членом ряда Ученых советов, преподавал языки, готовил публикации.

«Эрудиция Юрия Николаевича была настолько глубокой, всеохватывающей, что рядом с ним никого нельзя было поставить, – пишет в своих воспоминаниях его ученица В.С.Дылыкова-Парфионович. – <...> Я даже не могу найти слов, чтобы выразить, какое впечатление производил Юрий Николаевич на всех окружающих своими познаниями. При всем том ему были свойственны необычайная скромность, отсутствие каких-либо амбиций, чувства превосходства. Он щедро и благожелательно отдавал всем сокровища своего ума и знаний и делал это как-то очень естественно, без намека на какое-либо менторство. Мне кажется, что все, кто с ним общался, подпадали под мощное обаяние его личности – человека и ученого» [20].

Большой интерес Юрия Николаевича всегда вызывали история и культура Монголии. Еще в отрочестве он начал заниматься монгольским языком, а в его книге «По тропам Срединной Азии» (1931) этой стране и ее жителям посвящено целых семь глав. Его смело можно назвать одним из крупнейших монголоведов современности, и хотя количество его работ в этой области не столь велико (около двадцати), их уровень настолько высок, что для ознакомившегося с ними специалиста открываются совершенно новые перспективы. Юрий Николаевич с увлечением работал с аспирантами-монголами и за три года, проведенных в Москве, дважды (в 1958-м и 1959-м) посетил Монголию. На международном съезде монголоведов-филологов в Улан-Баторе в 1959 году ученый выступил с докладом «Монгольские заимствования в тибетском языке». «Он <...> был единственным из всех иностранцев, кто говорил на монгольском, – вспоминает его ученик, ныне академик Монгольской АН, Ш.Бира. – Это производило огромное впечатление» [21].

Когда говорят о Юрии Николаевиче, то обычно упоминают тот факт, что он привез на Родину более 400 картин своего отца и редкую коллекцию древних манускриптов. Но не только и не столько это. Именно он привез нам, образно говоря, самих Рерихов – наше ценнейшее национальное достояние, в корне изменив общественное мнение об этой выдающейся семье.  Именно Юрий Николаевич сумел пробить стену бюрократических преград и организовать первую в СССР выставку картин Н.К. Рериха, которая имела огромный успех и прошла по разным городам страны.

«Организация выставки <...> была связана с преодолением определенных препятствий, – вспоминают художники Илзе Рудзите и Леопольд Цесюлевич. – В этих условиях среди телефонных разговоров и встреч можно было наблюдать, как обычно мягкий, тихий голос Юрия Николаевича изменялся, становился сильным и убедительным, похожим на голос полководца, приказ которого дается лишь однажды и голосу которого нельзя не повиноваться» [22].

Выставка открылась 12 апреля 1958 года в Москве. В течение полугода, предшествовавших ее открытию, Ю.Н. Рерих выступал в Университете, Доме ученых и других культурных центрах столицы с рассказами о Николае Константиновиче и Елене Ивановне Рерихах, об их творчестве, отвечал на многочисленные вопросы слушателей. Выставка пользовалась потрясающим успехом. Сроки ее экспонирования неоднократно продлевали. Юрий Николаевич почти ежедневно присутствовал в залах, рассказывал о картинах, о Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха, о жизни семьи в Индии.

На открытии выставки посол Цейлона г-н Малаласекера сказал о Н.К. Рерихе следующее: «Иногда на земле появляются люди, которые не принадлежат определенной нации или народу, но – всему человечеству. Он одновременно был пророком и первопроходцем, который мечтал красотой объединить все человечество в одно единое братство, ибо для него истина была Красотой, а Красота – истиной» [23].

После Москвы выставка экспонировалась в Риге, Ленинграде, Киеве, Тбилиси. Книги отзывов пестрили восторженными записями, словами благодарности и... удивления – почему так долго прятали такую Красоту?!

Одновременно с организацией выставки Юрий Николаевич ставит вопрос о создании на Родине персонального Музея Николая Константиновича Рериха. Ведутся длительные переговоры, называются города, где будет музей и его филиал, определяются музеи, в которые передадут картины, привезенные из Индии в дар Советскому Союзу. Однако при жизни Юрия Николаевича музей так и не был создан, а картины передали в Русский музей и Новосибирскую картинную галерею.

Осуществив организацию выставок картин отца, Юрий Николаевич приступил к устройству персональной выставки брата, которая открылась 11 мая 1960 года в Музее Изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Святослава Николаевича Рериха принимали на правительственном уровне.

А через десять дней, 21 мая 1960 года, Юрия Николаевича не стало. Ему было всего 58 лет. Официальной причиной смерти была признана острая сердечная недостаточность. Сказались не только резкая смена климата, но и напряжение трех лет, проведенных в Москве: колоссальная нагрузка, работа «на износ» и атмосфера непонимания и недоброжелательности, царившая в стенах Института востоковедения, в котором его, специалиста с мировым именем, «прорабатывали» на собраниях и называли «буржуазным ученым». С.Н. Рерих посвятил своему безвременно скончавшемуся брату картину «Пиета» («Скорбь»), на которой изображены две женщины, оплакивающие мученика, снятого с креста и убитого теми людьми, которым он отдал все – знания, труд и саму жизнь. Ушел человек, полный сил, замыслов, научных планов. Как много он мог бы еще сделать! Для всех, кто знал его, эта внезапная смерть была огромным потрясением.